Тайга закончилась.
Дальше начиналось Смертное поле, по сути та же тайга, только перепаханная взрывами, сожженная бушевавшими тут пожарами. Бурелом, поваленных, обгорелых деревьев. Громадные воронки, обозначали места, куда падали и взрывались крылатые ракеты, отклоненные от курса «силовым полем» пришельцев.
Тут в изобилии валялись кучи изуродованного металлолома, бывшие некогда грозными «Черными акулами» – ударными вертолетами Ка-50, и фронтовыми штурмовиками Су-25 «Грач». Их бросили в самоубийственную атаку на приземлившийся корабль, когда поняли, что крылатые ракеты, запускаемые со стратегических бомберов – сто шестидесятых «тушек» – не поражают цель.
Пришельцы отразили обрушенный на корабль шквал ракет и неуправляемых реактивных снарядов, а затем ответили.
Немногие уцелевшие каким-то чудом пилоты рассказывали потом, что оружие пришельцев не производило ни каких внешних эффектов. Не было воспетых Голливудом еще задолго до Вторжения управляемых сгустков высокотемпературной плазмы и ярких энергетических лучей. Просто броня вертолетов и штурмовиков мгновенно плавилась, растекаясь, словно воск от огня свечи, горючее в баках воспламенялось, горело все, что могло гореть. А внизу столетние сосны сгорали в мгновение ока, словно спички.
Волны неведомой энергии пронеслись над тайгой, сметя авиацию землян, обугливая деревья и порождая чудовищные вихри раскаленного воздуха. Лишь некоторые летчики успели катапультироваться, отделавшись серьезными ожогами; подавляющее же большинство пилотов заживо сгорели в своих машинах.
Но даже те, кто уцелел, все равно умерли вскоре в госпиталях, от невероятно быстро – в считанные дни! – развившихся множественных злокачественных опухолей. Врачи и ученые только руками развели, и туманно высказались в том духе, что причиной явилось неизвестное излучение оружия пришельцев, воздействию которого подверглись пилоты.
Майору Павлу Волкову казалось, что в воздухе тут до сих пор витает запах гари. Отсюда до Барьера можно было добраться часа за полтора-два.
Через Смертное поле бойцы группы Волкова двигался молча, быстро, неизменно сохраняя походный порядок. Ядро группы растянулось недлинной цепочкой. Впереди, в поле зрения командира группы двигался головной дозор из двух разведчиков. Боковые дозоры прикрывали фланги.
Группа обходила завалы рухнувших, обугленных деревьев и попадавшиеся на пути огромные воронки.
Оплавленный, изуродованный, покрытый нагаром остов «Черной акулы» лежал, подмяв сокрушенные им при падении сосны.
Седоусый прапорщик Кравец, подбодренный молчаливым кивком Волкова, побродил немного вокруг вертолета, осматривая его, а затем ловко ухватившись за край лишившейся остекления правой створки фонаря кабины пилота, подтянулся, и заглянул вовнутрь.
Тело летчика, удерживаемое привязными ремнями в пилотском кресле, сильно обгорело и обуглилось; до такой степени, что даже нельзя было разобрать, где плоть, а где ткань комбеза. Голова в закопченном шлеме бессильно поникла. Не смотря на то, что с момента гибели летчика прошло много времени, тело не разлагалось. И это не удивило прапорщика, так как уже давно было известно, что трупы людей и животных, попавших под излучение пришельцев, не подвержены гниению.
Кравец заметил небольшую фотографию, приклеенную к приборной панели и каким-то непостижимым образом совершенно не пострадавшую в огне, охватившем кабину вертолета. На карточке была изображена молоденькая, светловолосая, чуть полноватая девушка в зеленом вязаном свитере, державшая на руках улыбающегося годовалого ребенка.
Прапорщик спрыгнул на землю, молча достал сигарету. Глубоко затянулся.
– Ну, что там, Григорий Степанович? – поторопил Волков.
– Летчик в кабине. Не катапультировался. Обгорел сильно, – Кравец говорил короткими, отрывистыми фразами. – Подвески для ракет пусты. Он вел бой до конца. Израсходовал весь боезапас. Видимо, попав под излучение не погиб сразу, и продолжал обстреливать корабль. Пока машина держалась в воздухе. И еще. У него, очевидно, остались жена и маленький ребенок: фотокарточка на приборной панели.
Прапорщик швырнул на землю окурок и яростно затоптал его.
Молчанием почтили память неизвестного пилота, в последние мгновения жизни продолжавшего вести безнадежный бой в охваченном пламенем вертолете.
Отряд Волкова продолжил движение. Солнце неумолимо клонилось к закату, когда над вершинами сопок показалось темное пятнышко, стремительно и бесшумно летящее к востоку, в сторону корабля пришельцев.
Идущий впереди группы в головном дозоре ефрейтор Шарафутдинов вскинул сжатую в кулак левую руку, подавая знак замереть на месте, и указал в сторону вершин пологих сопок. Майор немедленно отдал команду залечь и замереть. Детекторы пришельцев реагируют на движение, и хотя «химера» – небольшой атмосферный летательный аппарат пришельцев – была довольно далеко, Волков не собирался рисковать и быть обнаруженным пришельцами раньше времени.
«Химера» летела низко, так откровенно демонстрируя полную уверенность в своей неуязвимости, что хотелось скрежетать зубами.
Майор помнил, как в то страшное время, когда регулярные армии землян были разгромлены и разбегались, бойцы только-только начинавшего стихийно формироваться Сопротивления пытались сбивать «химеры» из ПЗРК. Это добро в неограниченном количестве бралось с уже ни кем неохраняемых в воцарившемся хаосе военных складов. Однако ни какого толку от них не было. Инфракрасные головки самонаведения зенитных ракет не видели целей, поскольку неведомые двигатели «химер» не излучали тепла.
Инопланетяне не использовали ни чего, что хоть как-то напоминало бы реактивные двигатели. Ученые говорили что-то об антигравитации и принципах управления гравитационными полями, которые якобы применяют в своих летательных аппаратах пришельцы, но, похоже, сами не понимали, что имеют в виду.
В первые дни Вторжения, когда авиация землян еще не была полностью подавлена, истребители вступали в воздушные бои с «химерами», но успеха не имели. «Силовое поле» пришельцев отклоняло ракеты; авиапушки были бессильны против странной мерцающей черной «брони» инопланетных аппаратов. Правда, ходили неподтвержденные слухи, что казахстанским ВВС удалось сбить одну «химеру». Даже называлось имя героя – подполковника Исмета Бекмамбетова. Но в это верилось с трудом. Даже если пришельцы и потеряли один из своих летательных аппаратов, то это, скорее всего, произошло вследствие технической неисправности, а уж ни как не в результате действий землян.
Когда руководители России, Соединенных Штатов и НАТО, которые с самого начала Вторжения координировали свои действия, поняли, что атаки на приземлившиеся корабли инопланетян с использованием обычных вооружений результатов не дают, приводя лишь к грандиозным потерям среди атакующих, было решено применить ядерное оружие. Благо корабли пришельцев приземлились в довольно безлюдных местах, вдали от основных центров человеческой цивилизации.
Однако запуски тактических ракет с термоядерными боеголовками, успеха не принесли. Пришельцы испаряли ракеты вместе с зарядами на большом расстоянии, используя, видимо, мощные направленные импульсы излучения.
Впрочем, один раз крылатая ракета «Томагавк», запущенная с американской атомной подлодки класса «Лос-Анджелес» поразила корабль, приземлившийся в пустыне Сонора.
Не смотря на кажущуюся неуязвимость инопланетной техники, военные были абсолютно уверены, что выдержать термоядерный взрыв корабли пришельцев не способны.
Однако, когда погас ослепительный огненный шар, и радиоактивное облако было отнесено ветром, военные спутники и разведывательные беспилотники зафиксировали, что инопланетный корабль целехонек. Более того, он, очевидно, даже не получил сколько ни будь серьезных повреждений, так как спокойно, поднялся в воздух и переместился на несколько десятков километров южнее.
Создалось впечатление, что пришельцы специально не уничтожили ракету, специально позволили ей достичь цели, дабы продемонстрировать землянам свою полную неуязвимость и бесполезность самого сильного оружия созданного людьми.
Несмотря на эпическую неудачу, в дальнейшем атомное оружие применялось неоднократно.
Предпринимались попытки сбить инопланетные корабли, оставшиеся на орбите, противоспутниковыми ракетами, которые оснастили ядерными боеголовками. При отражении налетов роев «химер» применялись зенитные ракеты с ядерными зарядами. Однако, пришельцы больше ни разу не допустили атомного взрыва, просто испаряя ракеты своим излучением.
Волков проводил взглядом «химеру», скрывшуюся за сопками, подождал немного, и дал команду двигаться дальше.
В течение часа дозорные еще несколько раз подавали сигнал, и отряд залегал, прячась от пролетавших «химер».
Когда спецназовцы обошли пологую сопку по склону, перед ними открылся вид на обширную долину окруженную сопками. Корабль пришельцев лежал в самом центре долины. Он был огромен – почти полтора километра в поперечнике и метров триста высотой – и формой напоминал морскую звезду, только не с пятью, а с четырьмя лучами-щупальцами, которые были загнуты книзу и заканчивались «наростами», опиравшимися на грунт. Само тело «морской звезды», там, где сходились основания массивных «щупалец», было выпукло снизу и продавливало почву своей тяжестью.
Сверху на корпусе «морской звезды» тоже наблюдался приплюснутый нарост.
Внешняя «обшивка» корабля представляла собой черную маслянистую мерцающую субстанцию. Оттенки черного образовывали небольшие сегменты, призрачные «пятна». Они мерцали и «перетекали» друг в друга, создавая иллюзию загадочного, меняющегося узора. Та самая, неуязвимая «броня» пришельцев.
От корабля буквально веяло чужеродностью; бесконечной чуждостью человеческому разуму.
Отряд залег. Выбрав удобное укрытие за стволами двух мертвых, обугленных сосен, майор Волков поднес к глазам электронный сканирующий бинокль.
Как знал Волков, несколько людей побывали за Барьером и сумели вернуться живыми, поэтому майор на основе их рассказов примерно представлял себе, что увидит.
Два года назад, при посадке инопланетный корабль выжег тайгу, в радиусе нескольких километров вокруг себя. И это не было результатом роботы его двигателей, которые, как это со временем выяснилось, не излучают в окружающую среду ни какой энергии.
Тайгу инопланетяне выжгли все тем же излучением, что применялось ими в боевых целях, причём настолько интенсивным, что деревья мгновенно обгорали, а почва спеклась от чудовищных температур и застыла цепочками невысоких оплавленных холмов. Черная растрескавшаяся, и оттого напоминавшая такыр, корка, покрывала землю.
Хотя Волков знал, что вся долина скрыта за Барьером, сам Барьер был, естественно, не видим.
Здесь лишь, собственно, корабль пришельцев заслуживал внимания.
Прямо на глазах майора, из верхнего сегмента корпуса «морской звезды» в буквальном смысле слова «вылупились» две «химеры», казавшиеся мошкарой рядом с гигантом-кораблем. При этом Волков не заметил, что бы открывались какие-то люки, створки, или что-нибудь подобное. «Химеры» буквально вынырнули прямо из мерцающей оболочки корабля, словно она на миг стала жидкой, а затем, стремительно набрав скорость, умчались куда-то на северо-запад.
Волков продолжал наблюдение.
Через некоторое время из-за сопок показалась одиночная «химера». Она сбросила скорость, снизилась над кораблем и вмиг была поглощена мерцающей «броней». У Волкова снова сложилось впечатление, что в этом месте участок корпуса стал как будто жидким.
Отряд достиг цели, думал, Волков, теперь остался последний самый важный шаг. Действовать надо было как можно быстрей, пока какая-нибудь случайность не сорвала весь план. Чем дольше группа находилась в окрестностях корабля, тем выше риск, провала операции.
Майор вспомнил последний разговор с Хромовым, состоявшийся вскоре после того, как план проведения операции «Троянский конь» был одобрен Комитетом.
– Но план уже утвержден, Федор Терентьевич, – говорил тогда Волков. – И вы с остальными членами Комитета, дали добро на проведение операции. Более того, вы активно настаивали на утверждении плана.
– Да, майор, – кивнул Хромов, один из руководителей Всероссийского Комитета Сопротивления. – Я дал согласие на операцию. Потому, что пора нанести удар по самим тварям. Все наши акции против коллаборационистов и прислужников пришельцев, конечно важны. Но уничтожение хотя бы одного корабля станет так нужной нам крупной победой, которая покажет пришельцам, что на Земле они не могут чувствовать своей безопасности и безнаказанности.
– В чем же тогда ваши сомнения, товарищ генерал?
– Это не сомнения. Я опасаюсь реакции пришельцев на уничтожение корабля. Весь опыт, который мы получили с начала Вторжения, говорит о том, что они совершенно безжалостные твари, напрочь лишенные какого-либо гуманизма. Хотя с другой стороны, мы ведь не называем человека, разрушившего муравейник, маньяком-убийцей. Максимум такой человек подпадает под определения мелкого хулигана. Просто мы не рассматриваем муравьев, как равных себе. Вот и пришельцы не рассматривают людей, как равных себе. Мы, по сравнению с ними, стоим на куда более низкой ступени эволюции. Пришельцы не могут быть гуманными, потому что они не люди и даже не гуманоиды. А гуманизм, это чисто человеческое понятие. Гуманоиды – гуманные, негуманоиды – негуманные. Хорош каламбур, а?
Генерал криво усмехнулся
– Вот занесло меня в философские дебри. Я, собственно, к чему это говорю. Реакция пришельцев совершенно непредсказуема. До сих пор они потерь не несли. Как они отреагируют на уничтожение корабля, я не берусь предсказать. А вдруг в ответ они начнут разрушать еще уцелевшие города и убивать людей миллионами? Ведь от Вторжения наиболее пострадали как раз те страны, которые оказывали наиболее упорное сопротивление. Может, стоило поступить как китайцы? Китайцы ведь древняя, мудрая нация. Они не пытались сражаться с пришельцами, предпочтя сразу капитулировать, если это слово тут, конечно, подходит. И что мы видим теперь? Китайцев не тронули. Более того, Китай получает технологии от пришельцев; китайские ученые активно участвуют в совместных с пришельцами проектах по адаптации инопланетных технологий для использования их людьми. Китайцы научились жить под пятой, и, более того, даже извлекают пользу из такого положения. Но не слишком ли высокую цену они за это платят? А Африка? После того, как синтезаторы белка накормили десятки миллионов голодающих, негры вполне серьезно поклоняются пришельцам как богам. Особенно после всех их чудес.
Волков слушал внимательно.
– Пойми, майор, – продолжил Хромов. – Я не призываю к бездействию. Я просто стараюсь оценить последствия. Я дал согласие на проведение операции, и менять решение не собираюсь, поскольку, если ни чего не предпринимать, нам, людям, останется только путь к исчезновению. История учит, что менее развитая цивилизация, покоренная более развитой, имеет лишь два пути: ассимиляция или вымирание. За примером далеко ходить не надо: достаточно вспомнить индейцев. Для человечества ассимиляция с пришельцами невозможна, ввиду принципиальной разницы в биологическом строении. Значит – вымирание. Значит, стать материалом для их изуверских биологических экспериментов. Мне случалось видеть людей, выживших после этих опытов. Не приведи Господь еще раз такое увидеть.
Волков скрипнул зубами. Ему тоже довелось один раз увидеть результат экспериментов инопланетян над живым человеком.
Генерал помолчал и подвел черту под своими рассуждениями.
– В общем, Комитет решил, что стоит идти на риск. Пусть корабли пришельцев неуязвимы снаружи, но ни откуда не следует, что они неуязвимы изнутри.
От воспоминаний Волкова отвлекла очередная «химера» пролетевшая над сопками.
Неожиданно, весь план показался майору безумным. Самопожертвование бойцов группы и лично его, Волкова, на которое все они с готовностью пошли, вызвавшись добровольцами, могло оказаться бессмысленным.
Внезапный страх ледяными когтями впился в сердце Волкова.
Упрямо мотнув головой, майор отогнал липкую волну начинавшейся паники и жестом подозвал сержанта Кузмина, несшего рюкзак с одним из двух «гостинцев». Сержант ползком приблизился к командиру, и, с величайшей осторожностью, и даже благоговением, снял рюкзак и раскрыл его.
Майор осторожно вынул из рюкзака толстый полуметровый цилиндр из серебристого металла. На одном из торцов цилиндра находились кнопочки и окошко-экранчик электронного таймера и еще какие-то индикаторы: заряд батареи, мощность стабилизирующего электромагнитного поля, еще чего-то там.
Волков в задумчивости коснулся ладонью блестящего металла, а затем обернулся к находившемуся рядом прапорщику Кравцу.
– Григорий Степанович, я сейчас пойду туда, – майор кивнул в сторону корабля. – С «гостинцем». Принимайте командование группой.
– Товарищ майор, разрешите пойти мне, – хмуро сказал Кравец.
– Не разрешаю, товарищ прапорщик, – отрезал Волков. – Я активирую таймер «гостинца» и пойду к кораблю.
Волков знал, что как только он приблизится к Барьеру, детекторы пришельцев, без сомнения, тут же его засекут. Майор был практически уверен, что инопланетяне не станут сразу уничтожат его, а захватят и заберут на корабль. Были основания так полагать. Именно таким образом пришельцы обычно поступали со всеми, кто оказывался вблизи их кораблей.
На этом, собственно и строился весь план.
– Ты, Григорий Степанович, отведешь группу подальше, что бы избежать обнаружения, – продолжил майор. – Будете наблюдать. Я не знаю, что произойдет. Энергия реакции антивещества выделит чудовищную энергию. Предполагается, что ее вполне хватит, что бы полностью выжечь нутро этого долбаного корабля. Может быть, сверхпрочная оболочка корабля «удержит» взрыв внутри, но, может быть, тут на всю долину вспыхнет огненный шар. Со всеми прелестями типа ударной волны. Тогда группа обречена. Таймер я поставлю на пятнадцать минут. Если за это время ни чего не произойдет, действуй по своему усмотрению, Григорий Степанович. У тебя останется второй «гостинец», но я не уверен в целесообразности повторной попытки.
Майор помолчал. Затем коротко сказал:
– Все, отводи группу.
Прапорщик крепко пожал руку Волкову. Сказал тихо:
– Прощай, командир. И… удаче тебе!
Бойцы группы под командованием прапорщика Кравца ушли; скрылись среди мертвых, обугленных деревьев и валунов. Майор остался один на один с одиночеством.
Волков подождал еще немого, а затем выставил на таймере серебристого контейнера число «пятнадцать». Внутри металлического цилиндра, в «коконе» электромагнитного поля, хранился заряд антивещества. Когда таймер отключит батарею, питающую стабилизирующее поле, антиматерия вступит во взаимодействие с обычным веществом; выделится чудовищная энергия. Это пострашнее атомной бомбы.
Из специального крепления в корпусе контейнера Волков вынул дистанционный пульт, с помощью которого можно было управлять таймером, а в случае необходимости экстренно отключить стабилизирующее поле. Майор снял блокировку пульта, и нажатием кнопки запустил таймер.
Волков убедился, что цифры на таймере контейнера и на экранчике пульта начали обратный отсчет. Отсчет последних минут его жизни.
Положив контейнер в рюкзак, и закинув рюкзак на спину, майор вышел из своего укрытия и направился в сторону инопланетного корабля. Он шел быстрым, уверенным шагом, сжимая в руке пульт, и наблюдая, как сменяют друг друга красные светящиеся цифры на маленьком экране.
Волков не знал точно, где начинается граница Барьера. Он шел, ожидая в любой момент ощутит воздействие неведомой силы.
Сначала предполагали, что Барьер имеет инфразвуковую природу, поскольку его воздействие было во многом схоже с воздействием инфразвука с переменной частотой. Но специальная аппаратура не фиксировала наличие инфразвука. Природа Барьера, оставалась неизвестной, так же, как и природа силового поля, а так же излучения пришельцев.
Внезапно Волков ощутил холод, беспокойство, дрожь в позвоночнике. Подступила тоска и смутное беспокойство. Он достиг внешней границы Барьера. Если идти дальше негативные ощущения будут усилятся, и перерастут в панический страх, полную дезориентацию, и сильнейшие болевые ощущения.
Волков продолжал упорно идти вперед. Глаза сильно болели, их застилала пелена. Майор начал задыхаться. Сколько он еще сможет выдержать, прежде чем превратится в визжащее от боли и ужаса животное? С трудом пытаясь сфокусировать взгляд, Волков вгляделся в экранчик пульта. Светящиеся цифры расплывались, но все же он их разобрал. Господи, неужели прошло лишь три минуты?!
Ноги подкашивались. Сознание туманилось. Волков бессильно опустился прямо на спекшуюся землю. Все, дальше он не пойдет. Нет сил. Детекторы пришельцев все равно его уже зафиксировали. Он просто подождет этих тварей тут.
Сжав зубы, Волков заставил себя встать.
Громадная тень накрыла его. Майор поднял голову и взглянул вверх. «Химера» висела над ним, в паре десятков метров. Очертаниями инопланетный аппарат напоминал скату-манту, а размерами лишь едва уступал авиалайнеру. Вся его поверхность представляла собой ту же мерцающую черную субстанцию. Из-за этого Волкову показалось, что «химера» облита мазутом.
Ну, вот и они. Волков глубоко вздохнул и, собрав волю в кулак, побежал назад, к внешней границе Барьера. Все должно выглядеть естественно. Твари ни чего не должны заподозрить. Нормальная реакция, спасающегося от пришельцев человека.
Выбежав за границу Барьера, Волков мгновенно ощутил облегчение.
Тут ему вспомнился анекдот, заканчивающийся фразой: «а не слишком ли быстро я бегу?»
– А не слишком ли быстро я бегу? – пробормотал Волков на ходу, и хрипло расхохотался.
Господи, какая чушь лезет в голову в последние минуты жизни.
Он оглянулся. «Химера» не преследовала его; она спокойно висела в воздухе, мерцая своей загадочной обшивкой. И тут ноги Волкова оторвались от земли. Он почувствовал головокружение и ощущение полета.
Спецназовцы, укрывшиеся на безопасном расстоянии, и наблюдавшие за происходящим в бинокли, увидели как бегущий человек вдруг оторвался от земли и взвился в воздух, дрыгая ногами и раскачиваясь в воздухе, словно его быстро подтягивали на невидимой ниточке к инопланетному аппарату. В следующее мгновение тело человека исчезло, словно поглощенное корпусом «химеры».
Тут же летательный аппарат пришельцев развернулся, полетел к кораблю и через несколько секунд, исчез в верхнем сегменте его корпуса.
Волков не успел ни чего сообразить, как оказался в полной темноте, и ощутил, что упал на что-то упругое.
Поспешно достав из подсумка армейский фонарик, майор включил его и огляделся. Он находился в небольшом, полусферической формы, помещении не более трех метров в поперечнике.
Луч фонарика пробежал по сводам и стенам камеры. Кругом одинаковый темно-серый губчатый материал. Волков ощупал стены. Материл очень упругий и теплый на ощупь. Стены слегка вибрировали.
Майор взглянул на экранчик пульта. Восемь минут до взрыва. Может, не ждать? Может, подорвать заряд антиматерии прямо сейчас? Но находится ли захватившая его «химера» уже внутри корабля? Волков не мог этого определить. Ощущения полета у него не было, но это могло ровным счетом ни чего не значить.
Вдруг Волков ощутил неожиданную и резкую боль в голове. Все мышцы свела судорога и майор провалился в черную ледяную бездну беспамятства.
Волков очнулся. Вокруг разливалось тусклое фиолетовое свечение. Майор лежал на странном бесформенном ложе, неприятно теплым и склизком. Волков был совершенно обнажен. Все снаряжение, в том числе рюкзак с «гостинцем» и дистанционный пульт, исчезло. Руки и ноги Волкова, были прикреплены к ложу какой-то полупрозрачной белесой пленкой. Обнаженное тело майора было опутано какими-то черными нитями, словно вросшими в кожу.
Волков находился в помещении, напоминавшем бутон цветка изнутри. Стены помещения состояли из темно-фиолетового чешуйчатого материала, пронизанного светящимися прожилками, чем-то похожими на кровеносную систему. Именно от них исходило свечение, наполнявшее помещение.
Ложе, на котором был зафиксирован Волков, находилось в самом центре помещения. Вверху, прямо над ложем, в горловине «бутона», находилось нечто, напоминающие фасеточный глаз насекомого, только размером, пожалуй, с человеческую голову. «Глаз насекомого» был окружен множеством свисающих щупалец, длинных, тонких и гибких, бледно-лилового цвета.
Сколько прошло времени? Волкову казалось, что он был в беспамятстве максимум несколько минут. Во всяком случае, взрыв должен вот-вот произойти; таймер отсчитывает последние минуты. Но где же «гостинец»? Вдруг, пришельцы осмотрели его, и обезвредили заряд?
От этой мысли Волков покрылся холодным потом.
А может, твари не удосужились осмотреть рюкзак, и он сейчас валяется в каком ни будь хранилище для образцов. Проклиная себя за то, что не подорвал «гостинец» когда пульт еще был у него, майор мысленно считал секунды.
Свисающие щупальца вдруг зашевелились, потянулись к человеку, удлиняясь, словно стремительно вырастая. Одно из них сформировало присоску и прилепилось к левому виску Волкова. Голову пронзила жгучая боль. Остальные щупальца нависли над грудью и животом человека, хищно изогнувшись. По ним пробегала рябь мелких сокращений.
Это инопланетная лаборатория, понял Волков. И сейчас, его майора Волкова, начнут потрошить, как какую-нибудь крысу. Анестезия тут, конечно, не предусмотрена.
Почему же нет взрыва?!
Одно из щупалец, коснулось кожи живота и начало осторожно, но неумолимо внедряться в тело. Обжигающая боль скрутила нутро майора. Волков забился в своих путах, сжимая зубы, что бы не закричать, а щупальце продолжало погружаться в человеческую плоть.
Не смотря на жгучую боль, Волков как-то отстранено удивился, что не брызжет кровь.
Языком Волков нащупал имплантированный искусственный зуб, вмещающий капсулу с ядом. Стоит лишь сильно сжать зубы, и все, конец мучениям. Яд ему имплантировали специально на случай такой ситуации.
Но почему же нет взрыва?!
Щупальца впились в тело все сразу, деловито внедряясь в плоть человека, в мышцы, во внутренние органы. Океан пылающей боли охватил майора.
Если я жив, думал Волков, значит, взрыв все еще не произошел. Осталось ли еще время? Или оно истекло? Пришельцы обезвредили заряд? Нет, не может быть!
Даже раскусывая капсулу с ядом, он продолжал неистово ждать взрыва.
